2023-05-15 11:26:37
МОЖЕМ ЛИ МЫ ГОВОРИТЬ О ЖЕСТОКОСТИ СУДЬБЫ И О НЕРАЗУМНОМ УСТРОЙСТВЕ ЧЕЛОВЕКА?
ПО СЛЕДАМ ТРЕТЬЕГО ВЕБИНАРА Л. И. ФУСУ ПО ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОСОМАТИКЕ 12 МАЯ 2023.
Эпиграф: «То, что остаётся непонятным, возвращается и не находит покоя до тех пор, пока не получает решения и освобождения» (Фройд).
Можем ли мы говорить о жестокости судьбы и о неразумном устройстве человека? Размышляя над этим вопросом, Лариса Ивановна предложила следующий ответ – уже для нашего размышления.
Можно задуматься: почему же мы так устроены? Бестолково?
Зачем нам всё время страдать? Это, конечно, не только философский вопрос.
С одной стороны, «судьба жестока», но с другой стороны, - навязчивое повторение даёт возможность переработать то, что по разным причинам не интегрировано в психику.
Переработать для того, чтобы начать жить другой, лучшей жизнью. И вообще, можно сказать, что не судьба является навязчивым повторением, а личная история человека.
А личная история, как пишет Жак Андре, «к пяти годам все уже сыграна».
{Жак Андре. Статья «ОТСРОЧЕННОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ (APRÈS-COUP)» / «100 слов психоанализа». Перевод Л. И. Фусу, издательство «Когито-Центр», 2022.}
То есть до 5 лет сценарий нашей жизни полностью сыгран.
Всё, что с нами происходило до 5-6 лет будет впоследствии по разному на протяжении всей нашей оставшейся жизни.
В навязчивом повторении есть элемент насильственности – мы не хотим этого навязчивого и порой мучительного повторения – но оно происходит и мы попадаем в одни и те же истории, в одни и те же сценарии.
Что называется, «не проходим мимо». Или сами того не замечая, создаём в нашей жизни такие ситуации, в которых мы вновь, как заведённые повторяем одно и тоже. Навязчивое повторение повторяет все наши травмы: по очереди или вместе.
Так, Жерар Швек в своей книге «Добровольные галерщики» приводит клинический случай «Человека, который плавал под водой»:
«У господина Х всплывают… травмирующие воспоминания сразу о двух разных событиях, произошедших очень быстро одно за другим, когда ему было около четырех лет: сначала об общем наркозе с применением маски, а затем о том, как его толкнули в воду, когда он не умел плавать.
Впоследствии у него развился страх анестезии, запаха эфира, падений в пустоту, падений, которые постоянно снились ему в кошмарах… Он также ныряет с большой высоты в воду, а затем плывет под водой, до последнего задерживая дыхание, доводя себя до изнеможения.
Такое свое поведение он называет «расслаблением». Он хочет получить в результате этой деятельности господство над тем, что могло его так сильно напугать в то далекое время.
Однако {всё, что он предпринимает} не даёт ему достаточно средств для того, чтобы хоть немного связать пережитое травмирующее возбуждение.
Поэтому вот уже тридцать лет как он прыгает в пустоту и плывет, задержав дыхание, каждый день, и, по возможности, в одиночку.
Таким образом он повторяет погружение в бессознательное с маской под общим наркозом и сцену, когда его толкнули в воду.
Но, как говорит он сам, для него особенно важно успокоиться, то есть истощиться, и повторить свой травматический опыт, чтобы попробовать совладать с ним раз, еще раз и еще раз, и так каждый день.
Кстати, он достиг высокого уровня владения своим телом в воздухе и в воде, но, по-видимому, ему все равно этого недостаточно».
{Жерар Швек. «Добровольные галерщики». Перевод с французского Г. Рошкэняну, Е. Давид, научный редактор Л. И. Фусу; издательство «Когито-Центр», 2016. Глава II «Сокрушённые взрослые – гибнущие младенцы (Размышления о самоуспокоительном использовании опасности и страха)».
Уже Фройд обратил внимание на то, что навязчивое повторение идет не только из влечения к смерти (деструктивное «наступать на одни и те же грабли»), но и из влечения к жизни, из стремления к интеграции (потребность проработать старую травму и интегрировать ее).
865 viewsDenis Zhigalov, edited 08:26
Д
